Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ.
Быть может, за хребтом Кавказа
Укроюсь от твоих царей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

В 1890 г. Бартенев опубликовал другую редакцию текста (по которой печатается стихотворение в настоящем издании), сопроводив ее примечанием: «Записано со слов поэта современником».
В 1955 г. опубликован еще один вариант текста - список того же Бартенева из архива Н. В. Путяты. В этом списке стих 4 читается: «И ты, покорный им народ». Остальной текст - как в письме Ефремову.
Ту редакцию, где стих 6 читается «Сокроюсь от твоих пашей», есть основание считать наиболее вероятной по смыслу и по форме. Резко обличительное стихотворение Лермонтова, направленное против самодержавно-бюрократического режима России, распространялось в списках и подвергалось многим искажениям.
«Мундиры голубые» - речь идет об офицерах корпуса жандармов.

Все мы из школьной программы помним такие строчки Великого русского поэта, истинного патриота России, М.Ю. Лермонтова.

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ...

И отсюда возникает вопрос, почему Россия и тогда в 19 веке, и сейчас в 21 веке, ассоциировалась и ассоциируется у просвещенных людей, как «страна рабов и господ»? Что бы разобраться в этом, необходимо заглянуть вглубь веков.

История рабства

Рабство как явление берет свое начало с древнейших времен. Первые упоминания о рабах можно увидеть еще в наскальных рисунках, которые относятся к каменному веку. Уже тогда захваченный в плен народ, из другого племени обращали в рабство. Эта тенденция обращать захваченных врагов в рабство была и в древних цивилизациях.

Например, такие цивилизации, как Древняя Греция и Рим, используя, рабский труд покоренных ими народов, процветали не одно столетие. Но залогом их процветания в первую очередь, конечно же, был не труд рабов, а развитая до недосягаемых по тем временам высот, наука, культура и ремесло. Занимались ими граждане древней Греции и Римской империи, будучи освобожденными от ежедневного выполнения тяжелого физического труда, где использовались исключительно рабы. Именно благодаря этой свободе греков и римлян, нас до сих пор удивляют произведения искусств, изобретения и достижения в науке, сделанные то время. Получается, что для свободных граждан древней Греции и Рима, использование рабского труда в тот период времени пошло им во благо и дало толчок в развитии этих древних цивилизаций. А, что дал рабский труд на Руси?

Как видно из истории древней Руси, славяне в основной своей массе были свободными, трудолюбивыми и добрыми по отношению даже к своим немногочисленным рабам. Так откуда же тогда появились ненависть «власть предержащих», к управляемому им народу и рабская сущность самого народа, в более поздней Руси? Фактически с конца XVI века до второй половины XX века существовало рабство в России. Оно началось с закабаления крестьян, а закончилось хрущевской выдачей колхозникам паспортов. Т.е., 400 лет с перерывом, небольшое послабление крестьяне получили после отмены крепостного права в 1861 году, и то вплоть до начала XX века крестьянину, чтобы уйти от помещика, необходимо было заплатить ему выкупной платеж. А закончилось это послабление принудительной коллективизацией в конце двадцатых годов, прошлого столетия.

Коллективизация отличалась от рабства только идеологической подоплекой, крестьян так же прикрепили к колхозу, отобрали все добро, и семь дней в неделю - барщина. Что бы жениться нужно было разрешение председателя, если невеста или жених из другого колхоза. А уехать на заработки - даже не думай, поймают - и в лагерь.

Те же, кто не захотел «коллективизироваться», погнали на великие стройки коммунизма, в лагеря, в ссылку. Правда, последний заход в рабство был недолог, тридцать лет. Но народу уничтожили больше, чем за предыдущие триста...

Кто же такой крепостной?

Как пишут историки, крепостной в России это был тот же раб, разница была лишь в том, что раб доставался его хозяину не бесплатно, а крепостные доставались помещику даром. Поэтому и обращение с ним было хуже, чем со «скотиной». Так как помещик всегда знал, что если даже «сдохнет» «двуногая скотина» от излишнего труда или побоев, то «русская баба» еще нарожает новых крепостных, то бишь «бесплатных рабов».

Крепостничество, лишало человека даже надежды на то, что он когда-нибудь станет свободным. Ведь каждый крепостной с рождения знал, что это его «тяжкое бремя» на всю жизнь, а также бремя его детей, внуков и т.д. Можно представить как формировался менталитет народа. Родившиеся уже несвободными, крестьянские дети и не помышляли о свободе, так как и не знали другой жизни кроме как «жить в вечной кабале» и поэтому медленно, незаметно, свободный народ превратился в рабов и помещичье имущество. Когда ко второй половине XVII I века построение здания российского рабства было завершено.

Российские крестьяне, а это большинство населения огромной страны на востоке Европы стало (не было, а стало!) рабами. Это беспрецедентно! Не чернокожие, завезенные из Африки для работы на плантациях США, а свои собственные соотечественники, люди той же веры и языка, вместе, плечом к плечу веками, создававшие и защищавшие это государство, стали рабами, «рабочим скотом» на своей Родине.

Поразительно в этой ситуации, то, что крепостные и не пытались освободиться от ярма. А ведь ещё в Древней Руси граждане изгоняли нерадивого князя, даже такого, как гордость Русской земли, Святого и Благоверного князя Александра Невского, новгородцы прогоняли, когда он чересчур наглел.

Да и в средневековой истории России, были, конечно, вспышки народного гнева, в виде крестьянских войн во главе с Болотовым, Разиным и Пугачевым. Было и бегство некоторых крестьян на вольный Дон, с которого, кстати, и начинались крестьянские войны. Но эти вспышки народного гнева не были направлены на завоевание свободы личности. Это было неким протестом против физического насилия и издевательств, которые ежедневно испытывали на себе крепостные. И чем больше насилия и издевательств пережил крепостной, тем более жестоким он был в разорении помещичьих усадеб и расправах над помещиками.

Вот как описывает унижения и издевательства над крепостными в первой половине XVI I I века, один из современников той эпохи, некий майор Данилов, который пишет о жизни своей родственницы, тульской помещице: «...грамоте она не училась, но каждый день...читала наизусть всем вслух акафист богородице; она очень любила щи с бараниной, и пока их кушала, перед ней секли варившую их кухарку не потому, что она дурно варила, а так для аппетита...».

Крепостные были в тот период, настолько отверженными, что их хозяева из брезгливости, чувствуя себя людьми совершенно другой породы, начали переходить с русского языка на французский. Кстати в изданной при Петре Первом, книге для молодых дворян «Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению», даже есть рекомендации по этому поводу: «...не говорить между собой по-русски, чтобы не поняла прислуга и их можно было отличить от незнающих болванов, со слугами не общаться, обращаться с ними недоверчиво и презрительно, всячески их смирять и унижать...». А эти выдержки из воспоминаний князя П. Долгорукого об одном придворном офицере, вообще поражают дикой жестокостью, «... он сек людей в своем присутствии и изодранные спины приказывал посыпать порохом и зажигать. Стоны и крики заставляли его хохотать от удовольствия; он называл это «жечь фейверки на спинах»...».

Однако рабы были не только в крестьянской среде, представители дворянства, были такими же рабами, как и их крестьяне, только по отношению к вышестоящим вельможам. Есть такое понятие, как вельможные рабы. Это явление было очень распространено в России. Так в книге «История нравов России» автор очень красочно отразил это явление: «…дворянин в социально-нравственном плане был как бы «зеркальным» двойником крепостного-раба, т.е. крепостной и дворянин «близнецы-рабы»….Достаточно привести случай с фельдмаршалом С.Ф. Апраксиным, который играл в карты с гетманом Разумовским и смошенничал. Тот встал, дал ему пощечину, затем схватил за ворот камзола и хорошо его поколотил руками и ногами. С. Апраксин молча проглотил обиду… С. Апраксин просто-напросто жалкий и трусливый раб, только вельможный раб, низкий, двуличный, с присущими ему привычками к клевете, интриганству и воровству. И таковым он стал благодаря неограниченной власти над своими рабами крепостными. Нелишне заметить, что часть дворян по своему происхождению является холопами-рабами и поэтому им трудно было «выдавить из себя раба»…».

А вот как пишут современники императрицы Анны Иоановны, о нравах ее двора, «...Придворные, привыкшие к грубому и бесчеловечному обращению со стороны императрицы Анны и ее фаворита герцога Бирона (при нем был развит шпионаж за знаменитыми семействами, и малейшее неудовольствие всесильным фаворитом приводило к ужасным последствиям), сами становились извергами».

Такой образ жизни российского общества создал некую вертикаль, состоящую из рабов и хозяев, которая крепла из века в век. Именно здесь уместно высказывание древнеримского философа Цицерона «Рабы не мечтают о свободе, рабы мечтают о своих рабах».

А теперь простая арифметика. За четыреста лет сменилось примерно двенадцать поколений. Сформировался национальный характер, так называемый менталитет. Большинство населения нашей страны - это потомки тех самых крепостных крестьян или вельможных рабов, которых не уничтожили большевики и которые не эмигрировали. И вот теперь представим себе, как формировался этот характер. Невыносимо огромные пространства. Ни дорог, ни городов. Только деревни с черными, покосившимися пятистенками и непролазной грязью почти шесть месяцев в году (весна и осень). От ранней весны до поздней осени крепостной вкалывал день и ночь. А потом почти все отбирал помещик да царь. И сидел потом зимой «бедный крестьянин» на печке, да «выл с голоду». И так из года в год, из века в век. Ничего не происходит. Полная и окончательная беспросветность. Ничего не может измениться. Никогда. Все. Буквально все против тебя. И помещик, и государство. Ничего хорошего от них не жди. Работаешь плохо, бьют плетьми. Работаешь хорошо, все равно бьют, а что заработал - отбирают. Поэтому, чтобы не убили, и семья не умерла с голоду, крестьянину, на всякий случай, всегда приходилось врать и «прогибаться», «прогибаться» и врать. Да и не только крестьянину...

Красивая жизнь вельмож и помещиков, тоже состояла из страхов. И главный страх, это попасть в немилость к «главному господину» и быть отлученным от двора, а за этим, как правило, следовало: отъем имений, титулов и ссылка. Поэтому вельможные рабы, жили еще в большем страхе, чем простолюдины. И поэтому ежедневно вынуждены были не только «прогибаться», но еще и интриговать, что бы сохранить свое «теплое место» у «подножья трона».

И сейчас потомки тех крепостных и «вельможных холопов», уже будучи «свободными», невзирая на занимаемые должности и благосостояние, на генетическом уровне чувствуя въевшийся в них страх, продолжают врать и «прогибаться», так на всякий случай. И сколько еще поколений россиян должно прожить «свободными», что бы их отпустила эта генетическая память крепостных и вельможных (придворных) рабов...???

И можно ли от этого проявления человеческой натуры, когда-нибудь избавиться их потомкам? Ведь уже в современной России очень популярна и актуальна поговорка: «Ты начальник, я дурак, я начальник, ты дурак». А бессмысленная жестокость сограждан друг к другу, до сих пор живет в российской армии. О нравах которой, перефразируя Цицерона, можно сказать следующее, «Салага» не мечтает о свободе, «салага» мечтает стать «дедом», что бы иметь своих «салаг»». И что закономерно, чем больше над этим «салагой» издеваются «деды», тем более жестоким «дедом» он становится.

И такими отношениями пронизаны многие области государственного аппарата, да и не только. У меня был пример, когда терроризирующая соседей гражданка, просто превращалась в "невинную овечку" при виде участкового, это ли не проявление рабского менталитета.

Но видя со стороны на это проявление внутренней несвободы большинства наших сограждан, мне кажется, что они не хотят лишний раз напрягаться для того, что быть «свободными»? По этому поводу хорошо сказал Н. Бердяев,
«Человек раб потому, что свобода трудна, рабство же легко». Более того именно эта особенность нашего менталитета непонятна для многих жителей западных стран.

Сколько лет ещё необходимо, чтобы освободиться от страха «перед сильными мира сего», и искоренить в человеке желание унижать такого же, как ты, но зависящего от тебя в чем-то. Смогут ли наши сограждане стать внутренне свободными или им это просто не нужно и всех все устраивает?

В последнее время патриоты с пеной у рта доказывают, что Лермонтов не мог написать подобное стихотворение.

В последнее время патриоты с пеной у рта доказывают, что Лермонтов не мог написать подобное стихотворение. А вот психологи и литературоведы убеждены - не только мог, но именно Лермонтов автор этих, так взбудораживших снова мозг квасных патриотов, строк.

Впервые стихотворение появилось в списках в начале 70-х годов XIX, потом в журнале Русская старина под его именем через 46 лет после роковой дуэли. Причём, каноническому пашей в той публикации в списках предшествует вождей, есть вариант царей. Не известны ни черновик, ни лермонтовский автограф.

Первооткрывателем гласно назвался историк П. Бартенёв, известный археограф и библиограф. В частном письме он ссылается на некий подлинник руки Лермонтова, так никому и не показанный. Никто не видел его. Таинственным образом исчез. Позже, в своём журнале Русский архив, Бартенёв печатает приписку: Записано со слов поэта современником. Подлинной записи того безымянного современника также до сих пор не нашли.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей .

Здесь оно процитировано по двухтомнику Лермонтова 1988 года издания. А вот как оно звучит согласно 2 тому Полного собрания сочинений под редакцией Б. М. Эйхенбаума (издание 1936 года):

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, послушный им народ.

Укроюсь от твоих царей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

В последнее время квазипатриоты с пеной у рта доказывают, что Лермонтов не мог написать подобное, особенно после многих его стихов о любви к Родине.

То приводят в пример некоего П.Краснова

Мне например встречались многократные переписывания его статьи, размноженную без вариантов миллионами уверовавших в непогрешимость поэта. Главное, что приводит в пример, не согласный с авторством стихотворения, Краснов - это русская баня!

...что сразу бросается в глаза, вызывает недоумение и внутренний протест, так это оскорбление Отечества - с первой строки. Лермонтов, дворянин и патриот, с любовью в своих сочинениях отзывавшийся о простом народе, нигде, ни одним словом не отмечает телесной нечистоплотности низших сословий. К слову сказать, - пишет П.Краснов, - словосочетание немытая Россия если чем и примечательно, так это своей подлостью и переворачиванием ситуацию с ног на голову. Уж по уровню гигиены с русским мужиком из самой захудалой деревни, сотни лет мывшимся в парной бане, как минимум, раз в неделю, не сравниться не то, что европейским крестьянам, мывшимся два раза в жизни, но и самым изысканным французским дворянам, мывшимся, в лучшем случае, раз в год, и придумавшим духи и одеколон для отбивания невыносимого смрада немытого тела, и дворянкам, носившим блохоловки

То Бартеньева обвиняют в подставе:

Весной 1873 года П. И. Бартенев пушкинист, основатель, издатель и редактор журнала Русский архив написал П. А. Ефремову, известному и авторитетному издателю сочинений Лермонтова, письмо, в котором он, среди прочего, провёл следующие строки:

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, послушный им народ.

Быть может, за хребтом Кавказа

Укроюсь от твоих ц ей,

От их невидящего глаза,

От их неслышащих ушей.

Именно этот вариант и был опубликован в издании 1936 года (да ещё и в качестве самого авторитетного) за одним существенным исключением: с виду небольшие изменения в последних двух строках придают им смысл, ровно противоположный тому, к которому мы привыкли:

Укроюсь от твоих царей,

От их невидящего глаза,

От их неслышащих ушей.

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

Итак, в первом известном нам варианте стихотворения вместо привычной нам со школьной скамьи темы тотального контроля и слежки со стороны пашей правящего режима выражено отчаяние от того, что цари наши слепы и глухи (очевидно, к страданиям народа).

Приведённое в письме стихотворение П. И. Бартенев предварил кратким замечанием: Стихи Лермонтова, списанные с подлинника. С какого ещё подлинника и кто именно списал так навсегда и осталось загадкой

То издателя Виватова:

Несмотря на то, что стихи о немытой России обнаружил в 1873 году П. И. Бартенев, публиковать их да хотя бы в своём же собственном журнале! он не торопился. Первую их публикацию, 14 лет спустя, осуществил известный биограф Лермонтова П. А. Висковатов. В одном из номеров журнала Русская старина за 1887 год, в конце своей статьи, посвящённой анализу совсем другого стихотворения Лермонтова, он совершенно неожиданно процитировал и стихи о немытой России.

А вот еще теория, народники. Оказывается именно они воскресили стихитворение и внедрили идеи о немытой России в народ:

То безмерное разочарование в народе, которым буквально пронизаны стихи о немытой России, наступило у нашей просвещённой элиты только лишь четверть века спустя. Именно тогда, после трудных реформ Александра II, покончивших с крепостным правом, в среде передовых людей России возникло мощное движение народничества. В 60-е годы многие образованные люди, одновременно доверчиво и напористо, взялись поднимать народ (то есть, многомиллионные крестьянские массы) на борьбу они полагали тогда, что достаточно им обрядиться в народные одежды и на доступном народу языке растолковать ему, что-де живёт он нецивилизованно, по-свински, а всё потому-де, что его угнетает самодержавие вкупе с верными своими псами-жандармами. Достаточно раскрыть народу глаза, и он сразу всё поймёт, и всё произойдёт само собой: ярмо деспотизма, ограждённое солдатскими штыками, разлетится в прах (цитата 1877 года).

Так вот, народ не понял и не принял тогда народников -либералов: то ли их идеи показались ему несколько преждевременными, то ли что-то не то было в их псевдокрестьянских одеждах Короче говоря, народ в массовом порядке и где-то даже с удовольствием стал вязать прекраснодушных народников и передавать их в руки полиции. Как мы помним, стихи о немытой России впервые возникли в 1873 году в письме П. И. Бартенева (который, между прочим, ранее и сам встречался за границей с Герценом). Тогда, в 70-е годы, не только П. И. Бартенев, но и вся передовая русская интеллигенция активно сочувствовала народникам.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный им народ

На смену либеральным народникам, чьё отчаяние столь ярко запечатлено в этих строках, пришли другие люди и другие методы побуждения немытой России к революции. Но это, как говорится, уже совсем другая история.

И все-таки радетели мытой России признаются:

Трудно сказать, кто на самом деле написал стихотворение о немытой России, приписываемое Лермонтову. Интересно, что П. А. Ефремов, знаменитый издатель сочинений великого поэта, получив в 1873 году от П. И. Бартенева письмо с самым первым известным нам вариантом стихотворения, отреагировал на полученный им текст очень оригинально, набросав карандашом на оборотной стороне письма строки, Лермонтову уж точно принадлежащие:

Люблю я парадоксы ваши,

И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,

Смирновой штучку, фарсу Саши

И Ишки Мятлева стихи

Интересно также, что ни 1873 году, когда П. А. Ефремов как раз готовил к печати новое издание сочинений Лермонтова, ни в последующие годы, когда он выпустил в свет ещё четыре издания (а последнее из них вышло в 1889 году, уже после публикации П. А. Висковатова), то стихотворение, которое он получил от П. И. Бартенева, несмотря на приписку списано с подлинника, П. А. Ефремов опубликовать так и не решился

А вот еще один не согласный патриот отечества, Н.Н.Скатов, разбирает смысловую канву стихотворения. И снова патетическое восклицание: Не мог Лермонтов так написать о Родине, он её любил! :

Давайте спросим себя, что у нас здесь вызывает в первую очередь недоумение и что не согласуется со всеми остальными строчками. Спросим и признаемся: первая строка немытая Россия. Воспитанный в дворянской среде, пансионате Московского университета, вращавшийся в высших аристократических кругах Лермонтов вряд ли мог писать и говорить немытая по отношению к Родине, которой он только что посвятил поразительной силы строки любви. Вполне можно предположить: он не употреблял его и в обиходной среде. Его не было в дворянском лексиконе, а к поэзии оно вообще не имеет никакого отношения. Разве что к пародии, эпиграмме, перепеву,- истерит ученый. И находит еще одного виновника, Минаева:

Это оскорбительное и циничное стихотворение написано не М.Ю.Лермонтовым, а известным в то время пародистом Д.Минаевым - ярым ненавистником монархии и любителем писать памфлеты в стиле знаменитых поэтов. Несмотря на то, что многие литературоведы в своих разоблачительных трудах указывали на этот возмутительный факт, до сих пор эта минаевская пародия изучается в школьной программе под именем Великого Русского поэта.

И приводят в пример несколько его пародий на известных поэтов. И сопоставляют, доказывая себе и внушая: Не мог он, ну не мог Лермонтов так написать! Например пародия на стихотворение А.С. Пушкина К морю, начинающееся всем известной строкой: Прощай, свободная стихия! . Более того, в дальнейшем Минаевым была написана сатирическая поэма Демон, пародирующая самого Лермонтова, в которой имеются такие строки:

Бес мчится. Никаких помех

Не видит он в ночном эфире.

На голубом его мундире

Сверкают звезды рангов всех...

В ней Минаев как бы прокалывается, засвечивает свою руку - он повторяет понравившуюся ему метафору с голубыми мундирами. В то время как в стихах Лермонтова эти пресловутые голубые мундиры отсутствуют начисто.

Под своим именем опубликовать эту мерзость Минаев не решился - видимо, из-за обычной демократической трусости. И анонимная дешевка долгое время просто гуляла по рукам. Но в 1887 году археограф П.И. Бартенев с подачи Д.Минаева опубликовал ее в журнале Русская старина под именем М.Ю. Лермонтова. Имя великого поэта, на первый взгляд, и впрямь выглядело достоверно, т.к. пародия эта заканчивалась словами:

Быть может, за стеной Кавказа

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

В поисках доказательств того, кто же все-таки написал стихотворение Прощай, немытая Россия, я натыкалась только на одну, изложенную выше версию, причем перепечатанную без правки, слово в слово. И как раз это и доказывает - как бы не хотели квазипатриоты, чтобы стихотворение было не Лермонтова, написал его он, Михаил Юрьевич. Как раз к Родине он и обращался, эмоционально, с обидой, и даже с поруганием, но любя свою Отчизну.

Кроме завываний патриотов, есть

Независимое исследование стихотворения литературоведами и психологами:

Самое известное стихотворение на эту тему было написано Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, очевидно, в апреле 1841 года, когда его сослали на Кавказ (см., напр.: Висковатов 1987: 231; Мануйлов, Назарова 1984: 204; Динесман 1981; Максимов 1959: 91 92). Расставание с Россией и впрямь породило в Лермонтове сильные чувства: Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ. Быть может, за стеной Кавказа Сокроюсь от твоих пашей, От их всевидящего глаза, От их всеслышащих ушей. (Лермонтов 1961-1962/1: 524)

Давайте вначале разберем по косточкам построение известного стихотворения:

Композиция стихотворения строится на принципе противопоставления двух его частей - в первой строфе объектированная констатация реальности, вторая повернута в план субъективный, здесь все окрашено присутствием лирического я (сокроюсь) .

Единство стихотворения создается общим идейно-эмоциональным и ритмико-интонационным настроем, а также структурной связью частей. С эмоционально окрашенным словом прощай, являющемся зачином стихотворения, тесно связан образ лирического Я. Перефразируя мундиров голубых из первой строфы пашами во второй, автор усиливает образ деспотической действительности немытой России.

Предметом поэтического осмысления в стихотворении являются не отдельные стороны русской жизни, а все самодержавно крепостническое общество николаевской России.

Основную смысловую и эмоциональную нагрузку несет первая строка Прощай немытая Россия. Оскорбительно-дерзкое определение (немытая) официальной России усугубляется и усиливается в следующих строках. В контрастном противопоставлении мундиров голубых и им преданного народа. Все это вместе взятое,- крепостное рабство, жандармский произвол и жалкая реданность ему- передает в поэтической формуле Лермонтова как нечто единое, чему он говорит решительное прощай.

Эта формула предопределяет синтаксическую организацию и тональность стихотворной речи.

Невозможно не обратить внимания на вызывающий тон стихотворения. Литературоведы сходятся на том, что в нем нашли отражение не только настроения российского общества николаевской эпохи, но и выражено весьма враждебное отношение к России в целом. Статья в советской Лермонтовской энциклопедии характеризует этот текст как гневную инвективу, выражающую всю отсталость, неразвитость, иначе говоря, нецивилизованность современной поэту России (Динесман 1981: 452).

Из всех возможных исследований возьмем хотя бы вот это исследование психолога:

Стихотворение не сравнится ни с одним из произведений [Лермонтова] по выраженному в нем чувству неуважения к фаворитам императора и их раболепному окружению (Mersereau 1962: 23). Инвектива, презрение, неуважение сказано сильно. Эти выражения передают крайне негативное отношение к объекту, то есть к России, наделенной человеческими чертами. Она так же, как и человек, может быть немытой; к ней обращаются (Прощай...), словно к живому существу.

Россия достойна презрения (в глазах поэта) не только потому, что в ней владычествуют угнетатели, но и за то, что угнетаемые, как кажется, добровольно мирятся со своим порабощением. Они, народ, как бы едины в своем желании повиноваться сатрапам (преданный народ или, в других списках, послушный им народ, или покорный народ).

Исходя из положений психоанализа, мы могли бы, пожалуй, сказать: Лермонтов не только распознает садистов и мазохистов в России, он еще и полон к ним презрения. Является (или являлась) Россия страной рабов, страной господ это вопрос отдельного, более объемного социально-психологического исследования. Во всяком случае, советские литературоведы упорно видят в интересующем нас стихотворении описание реалий той эпохи.

Так, например, Д. Е. Максимов утверждает, будто перед нами реалистичный образ действительности, и не обращает внимания на испытываемое поэтом чувство (см.: Максимов 1959: 92).

Почему же разные читатели сходятся во мнении, что Лермонтов преисполнен злобы?

Вероятно, тут поможет знание истории столкновений поэта с царским режимом (кстати, эти общеизвестные факты наводят на мысль, что Михаил Юрьевич передал в этом стихотворении именно свои чувства, а не переживания некоего абстрактного лирического героя). Немалую пользу нам окажет также знание о том, как подавлялись общественная мысль и общественное движение в России первой половины XIX века (прочтите, например, Философические письма П. Я. Чаадаева или Россию в 1839 году маркиза А. де Кюстина).

Сами строки стихотворения прямо-таки пышут злобой. Уже в первой строке наблюдается несочетаемость элементов, что может означать лишь одно сарказм.

У Пушкина в знаменитом стихотворении К морю за первым словом Прощай, характерным для русского человека выражением обеспокоенности при расставании, сразу же следует свободная стихия: таким образом поддерживается элегический настрой произведения.

У Лермонтова же за упомянутым словом идет немытая Россия нешуточное оскорбление для России. Оно заставляет нас по-иному взглянуть на строку Прощай, немытая Россия... и увидеть в ней иронию. Тот, кто обращается к России с такими словами, в конце концов, не так уж и грустит, расставаясь с ней. Быть может, и впрямь эта самая ее немытость и погнала поэта за ее пределы. Однако в данном случае у иронии более глубокий смысл.

Итак, мы имеем дело с просьбой о прощении. Просящий умоляет адресата снять с него груз вины. Семиотик В. Н. Топоров прекрасно понял лежавшую в основе слова прощай направленность на себя: Оно не напутствие другому, а просьба к нему о себе, просьба о прощении за грехи вольные и невольные, явные и тайные, действительные и мыслимые. Это формульное прощай! характеризует самосознание человека относительно его места на шкале нравственных ценностей.

Исходный тезис признание себя хуже, ниже, виновнее того, к кому обращаешься с просьбой о прощении. Итоговый тезис живая нужда в прощении и бесконечная надежда на нравственное, духовное воскресенье (возрождение) даже для того, кто находится в бездне греха (Топоров 1987: 220).

Лермонтов это и сам сознавал. Пример тому заключительные строки Валерика, где рассказчик, удаляясь, как бы извиняется за себя: Теперь прощайте: если вас Мой безыскусственный рассказ Развеселит, займет хоть малость, Я буду счастлив. А не так? Простите мне его как шалость И тихо молвите: чудак!.. (Лермонтов 1961-1962/1: 505; курсив мой. Д. Р.-Л.) Английское farewell весьма отлично от русского прощай, ибо оно ориентировано на другое лицо и не обременено различными подтекстами, намекающими на чувство вины. Фактически британец говорит: я желаю вам всего хорошего , русский же заявляет: думайте обо мне хорошо (или: не будьте обо мне дурного мнения, как и в одинаковом по смыслу выражении не поминайте лихом, ср.: сказать последнее прости ). Если лермонтовская строка Прощай, немытая Россия... начинается со слова, под которым исстари понималось снятие вины, то последующее словосочетание как бы вменяет вину.

Выражение немытая Россия наводит на мысль, что не всё ладно с Россией, а отнюдь не с Лермонтовым. Не поэта надо прощать нет: следует признать вину за Россией. Автор показывает на нее пальцем при помощи местоименного параллелизма в метрически тождественных позициях: И вы... , И ты... . Судя по начальному Прощай... , тот, кто берет на себя вину, и есть тот, кому даровано право прощения, снятия вины.

В данном случае многострадальная Россия похожа на Христа, чьи страдания несут всем избавление от груза вины. Как писал в 1909 году Вячеслав Иванов, слова уподобление Христу начертаны на лбу русских людей: Hic populus natus est christianus (лат. народ сей христиане; Иванов 1909: 330).

Сопоставьте также известную тютчевскую параллель между многострадальной, смиренной Россией и Христом в его рабском обличье: Эти бедные селенья, Эта скудная природа Край родной долготерпенья, Край ты русского народа! Не поймет и не заметит Гордый взор иноплеменный, Что сквозит и тайно светит В наготе твоей смиренной. Удрученный ношей крестной, Всю тебя, земля родная, В рабском виде Царь небесный Исходил, благословляя . 13 августа 1855 (Тютчев 1987: 191)

Конечно, Лермонтов отнюдь не в восторге от России. В лермонтовском прощай звучит некая почтительная нотка. Пожалуй, для сегодняшнего читателя это и не столь очевидно. Он родился гораздо позже Михаила Юрьевича и не знает этимологии слова прощай. Возможно, ему неизвестно и то, что поэт уезжал с этнической родины не добровольно, а был вышвырнут из страны. В стихотворении ощущается притворное пренебрежение. Читатель чувствует, сколь должен был быть привязан к России Лермонтов, чтобы бросить ей в лицо такое оскорбление.

Почти во всех произведениях поэта сквозит разочарование (см., напр.: Герасимов 1890: 16сл.; Бороздин 1908: 70 75). Если бы поэт и впрямь не любил свою Родину, он бы и не нападал на нее. Будь она не в состоянии заставить его почувствовать за собой вину (Прощай), он бы не стал возлагать вину на нее.

Т. Г. Динесман полагает, будто Лермонтов окончательно порывает с Россией (см.: Динесман 1981). Психологически это невозможно. Поэт, возможно, был выведен из себя, но создается впечатление, что со временем он успокоился. В конце концов, он ведь всякий раз возвращался из ссылок на родину. Не пади Лермонтов от руки Н. С. Мартынова, он вновь был бы в России.

Следует признать, что Лермонтов одновременно любил и ненавидел Россию. Амбивалентность это такое явление, когда человек не в состоянии согласовывать противоположные направления чувств.

На первый взгляд кажется, что данное стихотворение подчеркивает тот или иной аспект амбивалентности, однако при разборе творчества Михаила Юрьевича важно учитывать взаимодействие обеих сторон. Без осознания этого факта читателю не постичь суть произведений поэта.

В любом случае, чтобы обнаружить амбивалентность автора, не обязательно знать о том, при каких обстоятельствах исторических и биографических родилось стихотворение Прощай, немытая Россия... . Ясно, что между Лермонтовым и персонифицированной Россией случилась некая неприятность, и тут понадобилось придумать, вспомнить или пожелать нечто приятное. Еле сдерживаемый гнев поэта не мог быть беспричинным. Он должен был являться следствием нанесенной раньше обиды. Так сильно уязвить способно лишь любимое существо.

Михаил Юрьевич горячо переживал за Россию, иначе бы она не сумела его обидеть. Вот он и бичует ее с разящей отточенностью в стихотворении, которое больше похоже на эпиграмму, чем на лирическое стихотворение (ср.: Kaun 1943: 39). Написанное им это на самом деле... железный стих, / Облитый горечью и злостью!.. (Лермонтов 1961 1962/ 1: 467) слова, которые в данном стихотворении выражают гнев ребенка, только что проснувшегося и увидевшего в сновидении свою утраченную мать. С точки зрения психоаналитика, озлобленность, несомненно, результат ущемленного нарциссизма.

Психоаналитик Хайнц Кохут утверждал, что деструктивный гнев вызван обидой, нанесенной моей самости (см.: Kohut 1977: 166). Его теории уже нашли себе применение при анализе литературных произведений (в 1990 г. вышла великолепная монография Джефри Бермана Нарциссизм и роман (J . Berman Narcissism and the Novel)).

Представление о том, что такое нарциссический гнев, имеет решающее значение для понимания многих событий в жизни Лермонтова, а также подтекста большинства его произведений: Нарциссический гнев многообразен, но у него есть особый психологический привкус, благодаря которому он занимает собственную нишу среди широкого спектра проявлений агрессивности человека. Жажда мщения, стремление исправить допущенную несправедливость, загладить обиду любым способом и глубоко укоренившаяся мания претворения в жизнь данных целей не дает покоя тем, кто испытал на собственной шкуре нарциссическую обиду вот черты, характерные для такого явления, как нарциссический гнев во всех его формах, и отличающие его от прочих видов агрессии (Kohut 1972: 380).

Данный факт не оправдывает Лермонтова, но помогает нам понять истоки его поведения. Михаил Юрьевич негодует против всего жизненного уклада, но сама грандиозность гнева выдает его собственную нарциссическую природу: И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, Такая пустая и глупая шутка... (Лермонтов 1961-1962/1: 468)

Лирический герой стихотворения удаляется за стену Кавказа и разражается гневом на столь обидевшую его Россию. В результате подобного творческого приема уход не кажется стыдливым. В стихотворении пристыжена Россия, а не Лермонтов. Или, говоря точнее, стыд, или вина, поначалу охватившая Михаила Юрьевича, была спроецирована вовне, на породивший ее объект. Когда тебя оскорбили, то первым делом надлежит выплеснуть наружу свои эмоции.

Но чем же Россия обидела Лермонтова? Ответ на этот вопрос дает сам текст стихотворения. Нет нужды напоминать о ссылке поэта на Кавказ. В противном случае мы не поймем притягательности стихотворения, особенно для русских политических эмигрантов.

Первая его строка не содержит ответа на интересующий нас вопрос, ибо вряд ли нечистоплотность (немытая) способна нанести оскорбление. Однако во второй строке страна рабов, страна господ читателю ясно говорят: Лермонтов, должно быть, был как-то порабощен, подчинен помимо своей воли некой внешней силой, олицетворением которой здесь является Россия (представляется невероятным, что он угнетал, а не его угнетали).

В то же время поэт не совсем отождествляет себя с русскими крепостными, ибо он рисует их преданными и покорными и негодует на присущий их природе мазохизм. Лермонтов, пожалуй, и ощущает некое порабощение, но он отвергает рабскую ментальность своих соотечественников. Стало быть, истоки его гнева необходимо искать в чем-то другом. Какими же действиями рабы и господа вызвали у нашего героя гнев? Что заставляет его скрыться за Кавказским хребтом?

Три заключительные строки дают ясный ответ: Сокроюсь от твоих паш й, / От их всевидящего глаза, / От их всеслышащих ушей. Царская администрация шпионила за Лермонтовым. Вот чем они оскорбили его. Им кое-что о нем известно (ибо они всё видят и слышат), а поэту желательно, чтобы они пребывали в неведении. Тут, пожалуй, Михаил Юрьевич преувеличивает. Грамматический параллелизм заключительного двустишия и впрямь явный перебор.

Как бы то ни было, но именно в этом двустишии выражено то, что чувствовал Лермонтов. Осознание вездесущности паш й мучило его. Грубо попиралось право на личную жизнь, и этим насилием был обусловлен его отъезд, независимо от того, вынужден ли он (ссылка) или доброволен (бегство). Вот тут-то русские читатели начинают прозревать. Им неизвестно, что же этакое знали о Лермонтове царские власти, но российские власти не спускали с него глаз и плодили наушников. Заключительные строки поэта попадают в яблочко.

Через его стихотворение красной нитью проходит следующая неприязненная мысль: Россия немыта благодаря своему отвратительному садомазохизму. Тот, кто осознал это, одержал над ней верх.

Если слежка паш й оскорбительна, то Лермонтов в ответ оскорбляет их тем, что ему известно: их шпионство это следствие садомазохизма. Его озарение одно из величайших оскорблений России, когда-либо начертанных на бумаге. Стихотворение Лермонтова является в своем роде психоаналитическим исследованием. В нем говорится о том, что русские обычно предпочитают не знать. Однако это знание не лечит от болезней.

Прощай немытая Россия... весьма занимательное стихотворение. В каждом русском сидит Нарцисс, которому хотелось бы, чтобы матушка-Россия получила по заслугам. Своим стихотворением Лермонтов как раз и расплачивается с ней по счетам.

Ряд исследователей и литературоведов считают, что великому русскому поэту стихотворение "Прощай, немытая Россия" приписали в позапрошлом веке

Изменить размер текста: A A

Это хрестоматийное стихотворение называют вершиной политической лирики Лермонтова . Его цитируют куда чаще, чем то же «Бородино », «Родину», «Белеет парус одинокий» …

ОРУЖИЕ КОММУНИСТОВ И РУСОФОБОВ

Начался бум еще в СССР . Коммунистическая пропаганда вовсю использовала восьмистишие, клеймившее проклятое царское самодержавие. В середине 60-х его даже включили в школьную программу. Для шестиклассников.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

Раскрываю научную «Лермонтовскую энциклопедию», 1984 г. «Гневная инвектива, одно из самых острых политических выступлений поэта, глубокое выражение его социально-философских взглядов… Высокий накал мысли и чувства задается уже первой строкой. Оскорбительно-дерзкое и вместе с тем проникнутое душевной болью определение родной страны («немытая Россия ») представляло собой исключительную по поэтической выразительности и чрезвычайно емкую историческую характеристику, вместившую в себя всю отсталость, неразвитость, иначе говоря, нецивилизованность современной поэту России. Называя царских сатрапов «пашами», поэт закрепляет в сознании читателя мысль о «турецком», деспотическом характере «немытой» русской действительности, а мотив «всевидящего глаза» и «всеслышаших ушей» конкретизирует, облекает в плоть тему «голубых мундиров…Слова «немытая Россия» закрепились в сознании многих поколений русских людей как афористичное выражение бедственного состояния родины.»

СССР рухнул. «Гневную инвективу» тут же взяли на вооружение либералы, русофобы разного толка. Чтобы и дальше унижать «эту страну». Свежий пример. Именно этими лермонтовскими строками прилюдно «умыл» в июне ненавистную ему Россию президент Порошенко на митинге, посвященном введению безвизового режима Украины с Евросоюзом .

Но действительно ли «гневную инвективу» начертало перо самого Лермонтова?

В этой истории много загадок.

Вспомним 1837 год. Роковую дуэль Пушкина с Дантесом . Потрясенный смертью Александра Сергеевича, Лермонтов на одном дыхании написал «Погиб поэт, невольник чести…» Гневные строки тут же разошлись по Петербургу , затем по всей России. Как? В печать цензура «крамолу» не пропускала, ТВ , радио, интернета тогда не было. Помог народный «самиздат». Писатель Иван Панаев вспоминал: «Стихи Лермонтова переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми.» Хотя многие тогда еще и не знали такого поэта. Отправляя брату Андрею стихи за границу, Софья Карамзина сообщила, что автор - «некий господин Лермантов, гусарский офицер.»

Вот также, в списках, крамола дошла до А.Х.Бенкендорфа , шефа жандармов (тех самых «голубых мундиров» - тайной полиции!) Он переправил ее царю с докладной запиской, что возбудил следствие и поручил допросить поэта, обыскать его квартиры в Петербурге и в Царском Селе. Сохранилась лермонтовская рукопись стихов (автограф) с правками. Кстати, впервые на русском языке «Смерть поэта» лишь в 1856 году напечатал эмигрант Герцен . В Лондоне . В своем бесцензурном альманахе «Полярная звезда».

«Немытую Россию», считают литературоведы, Лермонтов написал в 1840 году, либо в 1841-м, перед последней поездкой на Кавказ . (Мнения по дате разнятся, поскольку оригинала нет.) В зените славы. Казалось бы, «вершина политической лирики» должна была взорвать прогрессивную читающую публику так же, как и «Смерть поэта». Однако странное молчание. Целых 32 года после убийства Михаила Юрьевича на Кавказе. Ни самиздатовских текстов, ни восторженных воспоминаний, типа Панаева и Карамзиной. Ничего! Словно и не было этих стихов в помине.

РОЗЫГРЫШ ПУШКИНИСТА

На свет божий они появились лишь 9 марта 1873 года. Когда историк, пушкинист Пётр Бартенев отправил их письмом известному издателю Петру Ефремову . С пометкой: «Вот еще стихи Лермонтова, списанные с подлинника.» Ефремов в тот год выпускал «Сочинения» Лермонтова. Казалось бы, он должен тут же отправить «неведомый шедевр» в печать. Ан нет! На обороте бартеневского письма он карандашом вывел известные шуточные строки самого Михаила Юрьевича:

«Люблю я парадоксы ваши

И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,

Смирновой штучку, фарсу Саши

И Ишки Мятлева стихи.»

И ни в одно из пяти переизданий собраний сочинений Лермонтова сенсационную находку так и не поместил. Почему?

Четверостишием про «ха-ха-хи-хи» Ефремов дал понять Бартеневу, что считает «Немытую Россию» розыгрышем, который тот сам и сочинил, полагает известный российский литературовед и библиограф Михаил Давидович Эльзон. «Бартенев прочел четверостишие, увидел в нем намек и понял, что его авторство установлено. На их дальнейшие отношения этот розыгрыш не повлиял.»

Эльзон много лет проработал в Библиотеке Академии наук, Российской национальной библиотеке, имел доступ к архивам. Первым полностью опубликовал то самое письмо Бартенева с «розыгрышем». Михаил Давидович провел целое расследование по теме. Вот его выводы:

«Почти одногодок с П. И. Бартеневым, как и он тайный корреспондент «Полярной звезды» Герцена, П. А. Ефремов прекрасно понимал, что такое стихотворение не могло оставаться ненапечатанным с 1856 г. (года возникновения вольной печатной лермонтовианы) - если бы, разумеется, оно существовало. Он понял, что за «немытой Россией» скрывается знаменитая «Россия» А. С. Хомякова (строфа «В судах черна неправдой черной...» 1854) или, что более вероятно, «Черная Грязь» из радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву ».

Рискну высказать предположение, что П. И. Бартенев написал свое стихотворение как пушкинист (ср.: «Прощай, любезная калмычка...», «Прощай, свободная стихия...»)

Что же касается «непоколебимой репутации» П. И. Бартенева, то новейшие разыскания установили абсолютную мифологичность его статьи «Об А. А. Фете и его кончине», написанной явно с расчетом на то, что ее некому будет оспорить.

Следовательно, до тех пор, пока не найдется утраченный (?) «подлинник» (?), о котором П. И. Бартенев сообщил П. А. Ефремову, либо список, безусловно датируемый до 1873 г., вопрос об авторстве стихотворения «Прощай, немытая Россия...» следует считать открытым. Если печатать его в сочинениях Лермонтова, то лишь в разделе «Dubia» (Лат. -«сомнительное» - произведения, предположительно приписываемые тому или иному автору -Ред.)

Странно и то, почему Бартенев предложил найденный им «шедевр» чужому издателю, а не напечатал сразу же в «Русском архиве», которым много лет руководил? Его журнал как раз специализировался на неизвестных литературных текстах. А тут такая сенсация! Боялся, что читающая публика разоблачит подделку? Пролетев с Ефремовым, спустя несколько лет он отправил «шедевр» известному мемуаристу, историку Николаю Путяте с припиской: "с подлинника руки Лермонтова". Путята тоже не дал хода «сенсационным стихам». И только в 1890 году Бартенев, наконец, печатает «неизвестное осмистишие Лермонтова» в своем собственном журнале. Уже с другой пометкой - «записано со слов поэта современником». Стоп, а как же «подлинник»? Подстраховался? Бартенев не знал, что его письма Ефремову и Путяте позже обнародуют историки литературы.

Кто записал? Какой современник? Где сам подлинник руки Лермонтова? И был ли он вообще? На эти вопросы до сих пор нет ответов. Хотя Бартенев, известный библиофил, историк литературы, не мог не знать ценность оригинала таких сенсационных стихов.

Вызывают подозрения и разночтения в трех вариантах бартеневской «Немытой России»: «Сокроюсь» (укроюсь, я скроюсь), «за хребтом Кавказа» (за стеной Кавказа), «от пашей» (царей, вождей), « преданный народ» (послушный, покорный)… Не слишком ли много правок для восьми строк, якобы списанных с одного оригинала? Короче, мутная история.

Не зря покойный библиограф Михаил Эльзон считал «Немытую Россию» мистификацией самого Бартенева.

ПАРОДИЯ ЛИБЕРАЛА-НИГИЛИСТА

Но есть еще один кандидат в авторы. Дмитрий Минаев . Поэт-сатирик, долго находившийся под негласным и бдительным надзором полиции (тех самых «голубых мундиров».) Как «крайний либерал и нигилист», сотрудничавший в журналах, «известных своим вредным социалистическим направлением», переписывавшийся с самим Герценом. Даже несколько месяцев отсидел в Петропавловской крепости.

Минаев сурово обличал царский режим, заодно писал пародии на всех известных поэтов 19 века. Сочинил целую поэму «Евгений Онегин наших дней». В «Войне и мире» спародировал сразу лермонтовское «Бородино» и роман Толстого .

- Скажи-ка, дядя, без утайки,

Как из Москвы французов шайки,

Одетых в женские фуфайки,

Вы гнали на ходу…

Покойного Лермонтова нигилист доставал больше всего.

Вот знаменитый лермонтовский «Сон»:

В полдневный жар, в долине Дагестана,

С свинцом в груди лежал недвижим я.

Глубокая еще дымилась рана,

По капле кровь точилася моя...

А это пародия Минаева:

В полдневный жар на даче Безбородко

С "Беседой Русскою" лежал недвижно я.

Был полдень жгуч, струился воздух кротко,

Баюкая меня...

В минаевской же пародии на лермонтовского «Демона» есть такие строки:

"Бес мчится. Никаких помех

Не видит он в ночном эфире.

На голубом его мундире

Сверкают звезды рангов всех".

Тот самый «голубой мундир», засветившийся в «Немытой России»! В официальных стихах Лермонтова такого выражения нет.

Впрочем, считается, что мистификация, приписываемая Лермонтову, сделана на основе… пушкинского «К морю».

Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой.

«Минаевская версия» вроде бы красивая, убедительная. Ее кандидат философских наук Анна Кутырева. «В знаменитом восьмистишии соблюдены все законы пародии, - пишет она. - Несоответствие стиля и тематического материала; снижение, дискредитация стилизуемого объекта и даже всего художественно-идеологического комплекса оригинала, миросозерцания поэта в целом. Именно так делали авторы "Искры", пародируя поэтов "чистого искусства".

Постепенно (и особенно теперь, в наше время), мистификация, которой увлеклись публикаторы пародии, превратилась в фальсификацию, работающую на противников России. Особенно в глазах молодого поколения, принимающего ее на веру как произведение великого поэта. Думается, что долг всех ответственно мыслящих исследователей русской литературы - поставить все на свои места.»

У меня лишь одно сомнение. Почему «король рифмы» Дмитрий Минаев не опубликовал стихи под своей фамилией в одном из демократических журналов, как он это делал с остальными пародиями? Считал, что под именем Лермонтова они нанесут больше вреда царскому режиму, потому и передал Бартеневу?

Лично я склоняюсь к версии литературоведа, библиофила Михаила Эльзона: автор громкой мистификации - пушкинист Бартенев.

ПОКЛЕП НА ПАТРИОТА

Я глубоко сомневаюсь, что Лермонтов написал «Прощай, немытая Россия», - заявил на днях «Комсомолке» член-корреспондент РАН, доктор филологических наук Николай СКАТОВ, автор более 300 работ по истории русской литературы, текстологии. – Считаю, что ему приписывают эти строки.

Вот доводы ученого, 18 лет проработавшего директором Института русской литературы РАН (знаменитый «Пушкинский дом»!):

«Как известно, автографа этого стихотворения нет. Что ж - бывает. Но за тридцать с лишним лет после гибели поэта не появилось и никаких свидетельств о какой-либо изустной информации: это о лермонтовском-то стихотворении такой степени политического радикализма! Нет и ни одного списка, кроме того, на который ссылается П. И. Бартенев, с чьей подачи и стало известно в 1873 году стихотворение, и который тоже якобы утерян.

Кстати, речь в стихотворении о желании укрыться за "стеной Кавказа" в то время, как Лермонтов ехал служить на Северный Кавказ, т. е. строго говоря, не доезжая до его стены. Наконец, главное - это противоречит всей системе взглядов Лермонтова, все более укреплявшегося в своем русофильстве, которого даже называют русоманом и который пишет (вот здесь-то автограф как раз сохранился): "У России нет прошедшего: она вся в настоящем и будущем. Сказывается сказка: Еруслан Лазаревич сидел сиднем 20 лет и спал крепко, но на 21 году проснулся от тяжелого сна - встал и пошел... и встретил он тридцать семь королей и 70 богатырей и побил их и сел над ними царствовать... Такова Россия".

СПРАВКА «КП»

Первым еще в 1989 году официально поставил под сомнение авторство Лермонтова писатель-фронтовик Владимир Бушин в статье «Странная судьба одного стихотворения» (журнал «Кубань »). Такого же мнения литературный критик Владимир Бондаренко , автор книги «Лермонтов. Мистический гений» (в серии ЖЗЛ), поэт Валерий Хатюшин и ряд других исследователей.

В последнее время патриоты с пеной у рта доказывают, что Лермонтов не мог написать подобное стихотворение.

В последнее время патриоты с пеной у рта доказывают, что Лермонтов не мог написать подобное стихотворение. А вот психологи и литературоведы убеждены - не только мог, но именно Лермонтов автор этих, так взбудораживших снова мозг квасных патриотов, строк.

Впервые стихотворение появилось в списках в начале 70-х годов XIX, потом в журнале Русская старина под его именем через 46 лет после роковой дуэли. Причём, каноническому пашей в той публикации в списках предшествует вождей, есть вариант царей. Не известны ни черновик, ни лермонтовский автограф.

Первооткрывателем гласно назвался историк П. Бартенёв, известный археограф и библиограф. В частном письме он ссылается на некий подлинник руки Лермонтова, так никому и не показанный. Никто не видел его. Таинственным образом исчез. Позже, в своём журнале Русский архив, Бартенёв печатает приписку: Записано со слов поэта современником. Подлинной записи того безымянного современника также до сих пор не нашли.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей .

Здесь оно процитировано по двухтомнику Лермонтова 1988 года издания. А вот как оно звучит согласно 2 тому Полного собрания сочинений под редакцией Б. М. Эйхенбаума (издание 1936 года):

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, послушный им народ.

Укроюсь от твоих царей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

В последнее время квазипатриоты с пеной у рта доказывают, что Лермонтов не мог написать подобное, особенно после многих его стихов о любви к Родине.

То приводят в пример некоего П.Краснова

Мне например встречались многократные переписывания его статьи, размноженную без вариантов миллионами уверовавших в непогрешимость поэта. Главное, что приводит в пример, не согласный с авторством стихотворения, Краснов - это русская баня!

...что сразу бросается в глаза, вызывает недоумение и внутренний протест, так это оскорбление Отечества - с первой строки. Лермонтов, дворянин и патриот, с любовью в своих сочинениях отзывавшийся о простом народе, нигде, ни одним словом не отмечает телесной нечистоплотности низших сословий. К слову сказать, - пишет П.Краснов, - словосочетание немытая Россия если чем и примечательно, так это своей подлостью и переворачиванием ситуацию с ног на голову. Уж по уровню гигиены с русским мужиком из самой захудалой деревни, сотни лет мывшимся в парной бане, как минимум, раз в неделю, не сравниться не то, что европейским крестьянам, мывшимся два раза в жизни, но и самым изысканным французским дворянам, мывшимся, в лучшем случае, раз в год, и придумавшим духи и одеколон для отбивания невыносимого смрада немытого тела, и дворянкам, носившим блохоловки

То Бартеньева обвиняют в подставе:

Весной 1873 года П. И. Бартенев пушкинист, основатель, издатель и редактор журнала Русский архив написал П. А. Ефремову, известному и авторитетному издателю сочинений Лермонтова, письмо, в котором он, среди прочего, провёл следующие строки:

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, послушный им народ.

Быть может, за хребтом Кавказа

Укроюсь от твоих ц ей,

От их невидящего глаза,

От их неслышащих ушей.

Именно этот вариант и был опубликован в издании 1936 года (да ещё и в качестве самого авторитетного) за одним существенным исключением: с виду небольшие изменения в последних двух строках придают им смысл, ровно противоположный тому, к которому мы привыкли:

Укроюсь от твоих царей,

От их невидящего глаза,

От их неслышащих ушей.

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

Итак, в первом известном нам варианте стихотворения вместо привычной нам со школьной скамьи темы тотального контроля и слежки со стороны пашей правящего режима выражено отчаяние от того, что цари наши слепы и глухи (очевидно, к страданиям народа).

Приведённое в письме стихотворение П. И. Бартенев предварил кратким замечанием: Стихи Лермонтова, списанные с подлинника. С какого ещё подлинника и кто именно списал так навсегда и осталось загадкой

То издателя Виватова:

Несмотря на то, что стихи о немытой России обнаружил в 1873 году П. И. Бартенев, публиковать их да хотя бы в своём же собственном журнале! он не торопился. Первую их публикацию, 14 лет спустя, осуществил известный биограф Лермонтова П. А. Висковатов. В одном из номеров журнала Русская старина за 1887 год, в конце своей статьи, посвящённой анализу совсем другого стихотворения Лермонтова, он совершенно неожиданно процитировал и стихи о немытой России.

А вот еще теория, народники. Оказывается именно они воскресили стихитворение и внедрили идеи о немытой России в народ:

То безмерное разочарование в народе, которым буквально пронизаны стихи о немытой России, наступило у нашей просвещённой элиты только лишь четверть века спустя. Именно тогда, после трудных реформ Александра II, покончивших с крепостным правом, в среде передовых людей России возникло мощное движение народничества. В 60-е годы многие образованные люди, одновременно доверчиво и напористо, взялись поднимать народ (то есть, многомиллионные крестьянские массы) на борьбу они полагали тогда, что достаточно им обрядиться в народные одежды и на доступном народу языке растолковать ему, что-де живёт он нецивилизованно, по-свински, а всё потому-де, что его угнетает самодержавие вкупе с верными своими псами-жандармами. Достаточно раскрыть народу глаза, и он сразу всё поймёт, и всё произойдёт само собой: ярмо деспотизма, ограждённое солдатскими штыками, разлетится в прах (цитата 1877 года).

Так вот, народ не понял и не принял тогда народников -либералов: то ли их идеи показались ему несколько преждевременными, то ли что-то не то было в их псевдокрестьянских одеждах Короче говоря, народ в массовом порядке и где-то даже с удовольствием стал вязать прекраснодушных народников и передавать их в руки полиции. Как мы помним, стихи о немытой России впервые возникли в 1873 году в письме П. И. Бартенева (который, между прочим, ранее и сам встречался за границей с Герценом). Тогда, в 70-е годы, не только П. И. Бартенев, но и вся передовая русская интеллигенция активно сочувствовала народникам.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный им народ

На смену либеральным народникам, чьё отчаяние столь ярко запечатлено в этих строках, пришли другие люди и другие методы побуждения немытой России к революции. Но это, как говорится, уже совсем другая история.

И все-таки радетели мытой России признаются:

Трудно сказать, кто на самом деле написал стихотворение о немытой России, приписываемое Лермонтову. Интересно, что П. А. Ефремов, знаменитый издатель сочинений великого поэта, получив в 1873 году от П. И. Бартенева письмо с самым первым известным нам вариантом стихотворения, отреагировал на полученный им текст очень оригинально, набросав карандашом на оборотной стороне письма строки, Лермонтову уж точно принадлежащие:

Люблю я парадоксы ваши,

И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,

Смирновой штучку, фарсу Саши

И Ишки Мятлева стихи

Интересно также, что ни 1873 году, когда П. А. Ефремов как раз готовил к печати новое издание сочинений Лермонтова, ни в последующие годы, когда он выпустил в свет ещё четыре издания (а последнее из них вышло в 1889 году, уже после публикации П. А. Висковатова), то стихотворение, которое он получил от П. И. Бартенева, несмотря на приписку списано с подлинника, П. А. Ефремов опубликовать так и не решился

А вот еще один не согласный патриот отечества, Н.Н.Скатов, разбирает смысловую канву стихотворения. И снова патетическое восклицание: Не мог Лермонтов так написать о Родине, он её любил! :

Давайте спросим себя, что у нас здесь вызывает в первую очередь недоумение и что не согласуется со всеми остальными строчками. Спросим и признаемся: первая строка немытая Россия. Воспитанный в дворянской среде, пансионате Московского университета, вращавшийся в высших аристократических кругах Лермонтов вряд ли мог писать и говорить немытая по отношению к Родине, которой он только что посвятил поразительной силы строки любви. Вполне можно предположить: он не употреблял его и в обиходной среде. Его не было в дворянском лексиконе, а к поэзии оно вообще не имеет никакого отношения. Разве что к пародии, эпиграмме, перепеву,- истерит ученый. И находит еще одного виновника, Минаева:

Это оскорбительное и циничное стихотворение написано не М.Ю.Лермонтовым, а известным в то время пародистом Д.Минаевым - ярым ненавистником монархии и любителем писать памфлеты в стиле знаменитых поэтов. Несмотря на то, что многие литературоведы в своих разоблачительных трудах указывали на этот возмутительный факт, до сих пор эта минаевская пародия изучается в школьной программе под именем Великого Русского поэта.

И приводят в пример несколько его пародий на известных поэтов. И сопоставляют, доказывая себе и внушая: Не мог он, ну не мог Лермонтов так написать! Например пародия на стихотворение А.С. Пушкина К морю, начинающееся всем известной строкой: Прощай, свободная стихия! . Более того, в дальнейшем Минаевым была написана сатирическая поэма Демон, пародирующая самого Лермонтова, в которой имеются такие строки:

Бес мчится. Никаких помех

Не видит он в ночном эфире.

На голубом его мундире

Сверкают звезды рангов всех...

В ней Минаев как бы прокалывается, засвечивает свою руку - он повторяет понравившуюся ему метафору с голубыми мундирами. В то время как в стихах Лермонтова эти пресловутые голубые мундиры отсутствуют начисто.

Под своим именем опубликовать эту мерзость Минаев не решился - видимо, из-за обычной демократической трусости. И анонимная дешевка долгое время просто гуляла по рукам. Но в 1887 году археограф П.И. Бартенев с подачи Д.Минаева опубликовал ее в журнале Русская старина под именем М.Ю. Лермонтова. Имя великого поэта, на первый взгляд, и впрямь выглядело достоверно, т.к. пародия эта заканчивалась словами:

Быть может, за стеной Кавказа

Сокроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

В поисках доказательств того, кто же все-таки написал стихотворение Прощай, немытая Россия, я натыкалась только на одну, изложенную выше версию, причем перепечатанную без правки, слово в слово. И как раз это и доказывает - как бы не хотели квазипатриоты, чтобы стихотворение было не Лермонтова, написал его он, Михаил Юрьевич. Как раз к Родине он и обращался, эмоционально, с обидой, и даже с поруганием, но любя свою Отчизну.

Кроме завываний патриотов, есть

Независимое исследование стихотворения литературоведами и психологами:

Самое известное стихотворение на эту тему было написано Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, очевидно, в апреле 1841 года, когда его сослали на Кавказ (см., напр.: Висковатов 1987: 231; Мануйлов, Назарова 1984: 204; Динесман 1981; Максимов 1959: 91 92). Расставание с Россией и впрямь породило в Лермонтове сильные чувства: Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ. Быть может, за стеной Кавказа Сокроюсь от твоих пашей, От их всевидящего глаза, От их всеслышащих ушей. (Лермонтов 1961-1962/1: 524)

Давайте вначале разберем по косточкам построение известного стихотворения:

Композиция стихотворения строится на принципе противопоставления двух его частей - в первой строфе объектированная констатация реальности, вторая повернута в план субъективный, здесь все окрашено присутствием лирического я (сокроюсь) .

Единство стихотворения создается общим идейно-эмоциональным и ритмико-интонационным настроем, а также структурной связью частей. С эмоционально окрашенным словом прощай, являющемся зачином стихотворения, тесно связан образ лирического Я. Перефразируя мундиров голубых из первой строфы пашами во второй, автор усиливает образ деспотической действительности немытой России.

Предметом поэтического осмысления в стихотворении являются не отдельные стороны русской жизни, а все самодержавно крепостническое общество николаевской России.

Основную смысловую и эмоциональную нагрузку несет первая строка Прощай немытая Россия. Оскорбительно-дерзкое определение (немытая) официальной России усугубляется и усиливается в следующих строках. В контрастном противопоставлении мундиров голубых и им преданного народа. Все это вместе взятое,- крепостное рабство, жандармский произвол и жалкая реданность ему- передает в поэтической формуле Лермонтова как нечто единое, чему он говорит решительное прощай.

Эта формула предопределяет синтаксическую организацию и тональность стихотворной речи.

Невозможно не обратить внимания на вызывающий тон стихотворения. Литературоведы сходятся на том, что в нем нашли отражение не только настроения российского общества николаевской эпохи, но и выражено весьма враждебное отношение к России в целом. Статья в советской Лермонтовской энциклопедии характеризует этот текст как гневную инвективу, выражающую всю отсталость, неразвитость, иначе говоря, нецивилизованность современной поэту России (Динесман 1981: 452).

Из всех возможных исследований возьмем хотя бы вот это исследование психолога:

Стихотворение не сравнится ни с одним из произведений [Лермонтова] по выраженному в нем чувству неуважения к фаворитам императора и их раболепному окружению (Mersereau 1962: 23). Инвектива, презрение, неуважение сказано сильно. Эти выражения передают крайне негативное отношение к объекту, то есть к России, наделенной человеческими чертами. Она так же, как и человек, может быть немытой; к ней обращаются (Прощай...), словно к живому существу.

Россия достойна презрения (в глазах поэта) не только потому, что в ней владычествуют угнетатели, но и за то, что угнетаемые, как кажется, добровольно мирятся со своим порабощением. Они, народ, как бы едины в своем желании повиноваться сатрапам (преданный народ или, в других списках, послушный им народ, или покорный народ).

Исходя из положений психоанализа, мы могли бы, пожалуй, сказать: Лермонтов не только распознает садистов и мазохистов в России, он еще и полон к ним презрения. Является (или являлась) Россия страной рабов, страной господ это вопрос отдельного, более объемного социально-психологического исследования. Во всяком случае, советские литературоведы упорно видят в интересующем нас стихотворении описание реалий той эпохи.

Так, например, Д. Е. Максимов утверждает, будто перед нами реалистичный образ действительности, и не обращает внимания на испытываемое поэтом чувство (см.: Максимов 1959: 92).

Почему же разные читатели сходятся во мнении, что Лермонтов преисполнен злобы?

Вероятно, тут поможет знание истории столкновений поэта с царским режимом (кстати, эти общеизвестные факты наводят на мысль, что Михаил Юрьевич передал в этом стихотворении именно свои чувства, а не переживания некоего абстрактного лирического героя). Немалую пользу нам окажет также знание о том, как подавлялись общественная мысль и общественное движение в России первой половины XIX века (прочтите, например, Философические письма П. Я. Чаадаева или Россию в 1839 году маркиза А. де Кюстина).

Сами строки стихотворения прямо-таки пышут злобой. Уже в первой строке наблюдается несочетаемость элементов, что может означать лишь одно сарказм.

У Пушкина в знаменитом стихотворении К морю за первым словом Прощай, характерным для русского человека выражением обеспокоенности при расставании, сразу же следует свободная стихия: таким образом поддерживается элегический настрой произведения.

У Лермонтова же за упомянутым словом идет немытая Россия нешуточное оскорбление для России. Оно заставляет нас по-иному взглянуть на строку Прощай, немытая Россия... и увидеть в ней иронию. Тот, кто обращается к России с такими словами, в конце концов, не так уж и грустит, расставаясь с ней. Быть может, и впрямь эта самая ее немытость и погнала поэта за ее пределы. Однако в данном случае у иронии более глубокий смысл.

Итак, мы имеем дело с просьбой о прощении. Просящий умоляет адресата снять с него груз вины. Семиотик В. Н. Топоров прекрасно понял лежавшую в основе слова прощай направленность на себя: Оно не напутствие другому, а просьба к нему о себе, просьба о прощении за грехи вольные и невольные, явные и тайные, действительные и мыслимые. Это формульное прощай! характеризует самосознание человека относительно его места на шкале нравственных ценностей.

Исходный тезис признание себя хуже, ниже, виновнее того, к кому обращаешься с просьбой о прощении. Итоговый тезис живая нужда в прощении и бесконечная надежда на нравственное, духовное воскресенье (возрождение) даже для того, кто находится в бездне греха (Топоров 1987: 220).

Лермонтов это и сам сознавал. Пример тому заключительные строки Валерика, где рассказчик, удаляясь, как бы извиняется за себя: Теперь прощайте: если вас Мой безыскусственный рассказ Развеселит, займет хоть малость, Я буду счастлив. А не так? Простите мне его как шалость И тихо молвите: чудак!.. (Лермонтов 1961-1962/1: 505; курсив мой. Д. Р.-Л.) Английское farewell весьма отлично от русского прощай, ибо оно ориентировано на другое лицо и не обременено различными подтекстами, намекающими на чувство вины. Фактически британец говорит: я желаю вам всего хорошего , русский же заявляет: думайте обо мне хорошо (или: не будьте обо мне дурного мнения, как и в одинаковом по смыслу выражении не поминайте лихом, ср.: сказать последнее прости ). Если лермонтовская строка Прощай, немытая Россия... начинается со слова, под которым исстари понималось снятие вины, то последующее словосочетание как бы вменяет вину.

Выражение немытая Россия наводит на мысль, что не всё ладно с Россией, а отнюдь не с Лермонтовым. Не поэта надо прощать нет: следует признать вину за Россией. Автор показывает на нее пальцем при помощи местоименного параллелизма в метрически тождественных позициях: И вы... , И ты... . Судя по начальному Прощай... , тот, кто берет на себя вину, и есть тот, кому даровано право прощения, снятия вины.

В данном случае многострадальная Россия похожа на Христа, чьи страдания несут всем избавление от груза вины. Как писал в 1909 году Вячеслав Иванов, слова уподобление Христу начертаны на лбу русских людей: Hic populus natus est christianus (лат. народ сей христиане; Иванов 1909: 330).

Сопоставьте также известную тютчевскую параллель между многострадальной, смиренной Россией и Христом в его рабском обличье: Эти бедные селенья, Эта скудная природа Край родной долготерпенья, Край ты русского народа! Не поймет и не заметит Гордый взор иноплеменный, Что сквозит и тайно светит В наготе твоей смиренной. Удрученный ношей крестной, Всю тебя, земля родная, В рабском виде Царь небесный Исходил, благословляя . 13 августа 1855 (Тютчев 1987: 191)

Конечно, Лермонтов отнюдь не в восторге от России. В лермонтовском прощай звучит некая почтительная нотка. Пожалуй, для сегодняшнего читателя это и не столь очевидно. Он родился гораздо позже Михаила Юрьевича и не знает этимологии слова прощай. Возможно, ему неизвестно и то, что поэт уезжал с этнической родины не добровольно, а был вышвырнут из страны. В стихотворении ощущается притворное пренебрежение. Читатель чувствует, сколь должен был быть привязан к России Лермонтов, чтобы бросить ей в лицо такое оскорбление.

Почти во всех произведениях поэта сквозит разочарование (см., напр.: Герасимов 1890: 16сл.; Бороздин 1908: 70 75). Если бы поэт и впрямь не любил свою Родину, он бы и не нападал на нее. Будь она не в состоянии заставить его почувствовать за собой вину (Прощай), он бы не стал возлагать вину на нее.

Т. Г. Динесман полагает, будто Лермонтов окончательно порывает с Россией (см.: Динесман 1981). Психологически это невозможно. Поэт, возможно, был выведен из себя, но создается впечатление, что со временем он успокоился. В конце концов, он ведь всякий раз возвращался из ссылок на родину. Не пади Лермонтов от руки Н. С. Мартынова, он вновь был бы в России.

Следует признать, что Лермонтов одновременно любил и ненавидел Россию. Амбивалентность это такое явление, когда человек не в состоянии согласовывать противоположные направления чувств.

На первый взгляд кажется, что данное стихотворение подчеркивает тот или иной аспект амбивалентности, однако при разборе творчества Михаила Юрьевича важно учитывать взаимодействие обеих сторон. Без осознания этого факта читателю не постичь суть произведений поэта.

В любом случае, чтобы обнаружить амбивалентность автора, не обязательно знать о том, при каких обстоятельствах исторических и биографических родилось стихотворение Прощай, немытая Россия... . Ясно, что между Лермонтовым и персонифицированной Россией случилась некая неприятность, и тут понадобилось придумать, вспомнить или пожелать нечто приятное. Еле сдерживаемый гнев поэта не мог быть беспричинным. Он должен был являться следствием нанесенной раньше обиды. Так сильно уязвить способно лишь любимое существо.

Михаил Юрьевич горячо переживал за Россию, иначе бы она не сумела его обидеть. Вот он и бичует ее с разящей отточенностью в стихотворении, которое больше похоже на эпиграмму, чем на лирическое стихотворение (ср.: Kaun 1943: 39). Написанное им это на самом деле... железный стих, / Облитый горечью и злостью!.. (Лермонтов 1961 1962/ 1: 467) слова, которые в данном стихотворении выражают гнев ребенка, только что проснувшегося и увидевшего в сновидении свою утраченную мать. С точки зрения психоаналитика, озлобленность, несомненно, результат ущемленного нарциссизма.

Психоаналитик Хайнц Кохут утверждал, что деструктивный гнев вызван обидой, нанесенной моей самости (см.: Kohut 1977: 166). Его теории уже нашли себе применение при анализе литературных произведений (в 1990 г. вышла великолепная монография Джефри Бермана Нарциссизм и роман (J . Berman Narcissism and the Novel)).

Представление о том, что такое нарциссический гнев, имеет решающее значение для понимания многих событий в жизни Лермонтова, а также подтекста большинства его произведений: Нарциссический гнев многообразен, но у него есть особый психологический привкус, благодаря которому он занимает собственную нишу среди широкого спектра проявлений агрессивности человека. Жажда мщения, стремление исправить допущенную несправедливость, загладить обиду любым способом и глубоко укоренившаяся мания претворения в жизнь данных целей не дает покоя тем, кто испытал на собственной шкуре нарциссическую обиду вот черты, характерные для такого явления, как нарциссический гнев во всех его формах, и отличающие его от прочих видов агрессии (Kohut 1972: 380).

Данный факт не оправдывает Лермонтова, но помогает нам понять истоки его поведения. Михаил Юрьевич негодует против всего жизненного уклада, но сама грандиозность гнева выдает его собственную нарциссическую природу: И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, Такая пустая и глупая шутка... (Лермонтов 1961-1962/1: 468)

Лирический герой стихотворения удаляется за стену Кавказа и разражается гневом на столь обидевшую его Россию. В результате подобного творческого приема уход не кажется стыдливым. В стихотворении пристыжена Россия, а не Лермонтов. Или, говоря точнее, стыд, или вина, поначалу охватившая Михаила Юрьевича, была спроецирована вовне, на породивший ее объект. Когда тебя оскорбили, то первым делом надлежит выплеснуть наружу свои эмоции.

Но чем же Россия обидела Лермонтова? Ответ на этот вопрос дает сам текст стихотворения. Нет нужды напоминать о ссылке поэта на Кавказ. В противном случае мы не поймем притягательности стихотворения, особенно для русских политических эмигрантов.

Первая его строка не содержит ответа на интересующий нас вопрос, ибо вряд ли нечистоплотность (немытая) способна нанести оскорбление. Однако во второй строке страна рабов, страна господ читателю ясно говорят: Лермонтов, должно быть, был как-то порабощен, подчинен помимо своей воли некой внешней силой, олицетворением которой здесь является Россия (представляется невероятным, что он угнетал, а не его угнетали).

В то же время поэт не совсем отождествляет себя с русскими крепостными, ибо он рисует их преданными и покорными и негодует на присущий их природе мазохизм. Лермонтов, пожалуй, и ощущает некое порабощение, но он отвергает рабскую ментальность своих соотечественников. Стало быть, истоки его гнева необходимо искать в чем-то другом. Какими же действиями рабы и господа вызвали у нашего героя гнев? Что заставляет его скрыться за Кавказским хребтом?

Три заключительные строки дают ясный ответ: Сокроюсь от твоих паш й, / От их всевидящего глаза, / От их всеслышащих ушей. Царская администрация шпионила за Лермонтовым. Вот чем они оскорбили его. Им кое-что о нем известно (ибо они всё видят и слышат), а поэту желательно, чтобы они пребывали в неведении. Тут, пожалуй, Михаил Юрьевич преувеличивает. Грамматический параллелизм заключительного двустишия и впрямь явный перебор.

Как бы то ни было, но именно в этом двустишии выражено то, что чувствовал Лермонтов. Осознание вездесущности паш й мучило его. Грубо попиралось право на личную жизнь, и этим насилием был обусловлен его отъезд, независимо от того, вынужден ли он (ссылка) или доброволен (бегство). Вот тут-то русские читатели начинают прозревать. Им неизвестно, что же этакое знали о Лермонтове царские власти, но российские власти не спускали с него глаз и плодили наушников. Заключительные строки поэта попадают в яблочко.

Через его стихотворение красной нитью проходит следующая неприязненная мысль: Россия немыта благодаря своему отвратительному садомазохизму. Тот, кто осознал это, одержал над ней верх.

Если слежка паш й оскорбительна, то Лермонтов в ответ оскорбляет их тем, что ему известно: их шпионство это следствие садомазохизма. Его озарение одно из величайших оскорблений России, когда-либо начертанных на бумаге. Стихотворение Лермонтова является в своем роде психоаналитическим исследованием. В нем говорится о том, что русские обычно предпочитают не знать. Однако это знание не лечит от болезней.

Прощай немытая Россия... весьма занимательное стихотворение. В каждом русском сидит Нарцисс, которому хотелось бы, чтобы матушка-Россия получила по заслугам. Своим стихотворением Лермонтов как раз и расплачивается с ней по счетам.